В.М. Михайлов К ВОПРОСУ ОБ ЭВОЛЮЦИИ ГОСУДАРСТВЕННО-ГРАЖДАНСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ РОССИЯН

Отметим, что в старороссийской и советской науке понятие «нация» рассматривалось сугубо в историко-социально-культурологической, а не политической интерпретации. То есть иначе, чем в западноевропейской традиции, которая, начиная с периода крушения феодализма, под «нацией» подразумевает не этническую, а гражданскую солидарность, «народ» как источник власти. Попытки отдельных ученых не только советской, но и постсоветской России ввести в научный лексикон понятие «нация» как согражданство отторгались, прежде всего в республиках, и не получили формально-юридического признания ни в одном из нормативных правовых актов Российской Федерации. И это объяснимо. Советская национальная политика во главу угла ставила задачу формирования новых, социалистических наций и в основу государственного устройства заложила принцип этнической федерации. Впоследствии, опираясь на тезис, что национальный вопрос в СССР решен, была поставлена амбициозная стратегическая задача формирования новой исторической общности - «советского народа», как надэтнической, политической структуры.

Дискуссии вокруг понятия «российская нация», особенно оживившиеся в связи с рядом публикаций академика РАН В.А. Тишкова, до времени не перерастали в политическую полемику и не становились объектом внимания высших органов государственной власти. И вот 5 февраля 2004 г. в Чебоксарах (Республика Чувашия) на рабочей встрече по вопросам межнациональных и межконфессиональных отношений Президент Российской Федерации

В.В. Путин сказал следующее: «Мы имеем все основания говорить о россий ском народе, как о единой нации, и мы обязаны сохранить и укрепить наше национальное и историческое единство»2.

Вступив в должность в 2008 г., Президент Российской Федерации Д.А. Медведев, выступая на церемонии открытия V Всемирного конгресса финно-угорских народов в Ханты-Мансийске, подчеркнул, что «само историческое развитие российской нации в немалой степени основывалось на богатстве и сохранении этнокультурной и поликонфессиональной среды, на многовековом мирном опыте проживания в одном государстве более ста шестидесяти народов. Благодаря этому единство российской нации выдержало многие испытания. И в наши дни является важным фактором преодоления экстремистских настроений, национализма и религиозной нетерпимости»3.

Казалось бы, точки над «и» расставлены. И все же, в отличие от прежних времен, когда слова руководителя государства автоматически становились аксиоматическими, вышесказанные сентенции большим отрядом ученых и, во многом, гражданским сообществом не были восприняты как безальтернативные. Даже, казалось бы, безупречное по форме и содержанию высказывание В.В. Путина о «советском народе» как большом достижении СССР в формировании политической нации вызвало настороженность, когда он спроецировал его на «российский народ».

На сегодня превалируют три точки зрения по вопросу российской нации. Первая: да, российская нация сформирована, развивается. В подтверждение этого приводятся впечатляющие выкладки социологических исследований и опросов, по результатам которых уровень российской идентичности граждан приближается к 70%. Вторая: идея российской нации - не что иное как новая попытка русификации, умаления национального-этнического, угроза федерализму. Третья: «российская нация» как политическая нация, сограж- данство, - это то, к чему должна стремиться Россия. Однако Россия никогда не была государством-нацией в силу своей политической отсталости от Европы и не является таковой сегодня, поскольку в ней не сформировано гражданское общество.

Не ставя перед собой задачи анализировать названные точки зрения (каждая из них имеет достаточно широкую литературу типа «pro et contra»), мы попытаемся в общих чертах дать свое видение этой проблемы.

Первое. Естественно, трудно отрицать, исходя из чисто формальных признаков, что Россия по меньшей мере со времен буржуазных реформ Александра II не может не быть названа государством-нацией в общепринятой европейской трактовке. Государством-нацией, безусловно, был и СССР, и таковой, конечно же, является современная Россия.

Второе. Эти государства-нации (Российская империя, СССР, Российская Федерация) имеют принципиальное отличие от государств-наций Западной Европы и США. Суть этих отличий состоит в том, что Россия исторически - это православно-исламская, славяно-тюрко-финно-угорская цивилизация, а Запад, и прежде всего США, - это преимущественно протестантско-индивидуалистическая цивилизация. В данном контексте Россия - это многообразие. Здесь невозможна унификация. Страны Запада формировали свою государственность в том числе и путем ассимиляции, как правило, насильственной. Россия же эволюционировала как многонациональное, многорели гиозное, многоцивилизационное государство путем адаптации, интеграции, сожительства многих племен и народов.

Выступая в Храме Христа Спасителя в связи с началом празднования 1020-летия крещения Руси, Д.А. Медведев особо подчеркнул, что «реализация такого исторического выбора позволила нашим предкам глубже осознать собственную идентичность, серьезно укрепить национальное самосознание. Он отметил при этом, что уже на стадии своего зарождения российская нация, как и сама государственность, стала складываться как полиэтническая и реально сформировалась на базе синтеза восточных и западных культур. Имея в своей основе православное ядро, она была изначально открыта для других верований и культур»4.

Повторимся: в СССР суть национального вопроса состояла в том, чтобы формировать и развивать социалистические нации. Накануне распада СССР отмечалось, что в его составе живут и процветают 53 социалистические нации (по числу республик, автономных областей и округов). Можно сколько угодно иронизировать по этому поводу, но в национальном самосознании народов СССР фактор нации - не как согражданства, не как политической общности, а как общности этнической - был, говоря философским языком, категорическим императивом.

Третье. Означают ли названные выше посылы, что в условиях такой глубокой этнической дифференциации невозможна интеграция народов России в форме политической нации? Сразу же ответим: конечно, нет, не означает.

Приоритетная роль в разработке теории нации как политического феномена отечественным научным сообществом справедливо отводится академику В.А. Тишкову. В своих трудах он дал глубокий анализ эволюции понятия «российский народ», «россияне» как политической нации, опираясь на исследования, в том числе и выдающихся российских историков Н.М. Карамзина, С.М. Соловьева, В.О. Ключевского.

Размышляя о таких понятиях как «нация», «народ», эти историки опирались на западноевропейскую методологическую мысль, что «государство - это форма народа». Исходя из этого, они связали формирование российской политической нации с периодом, когда государство начало «восторжествова- ние над родовыми отношениями».

По Ключевскому, благодаря реформам Александра II, все российское сообщество уравнивалось перед законом. «Теперь оно, - писал историк, - состоит из одинаково свободных граждан, на которых падают одинаковые общественные и государственные повинности. До реформы Россию можно было называть Русским государством только в условно преувеличенном смысле. Это не было государство русского народа. Россия и в XIX веке оставалась невольничьей страной; только верхние классы ее населения (дворянство, духовенство и городской состав) были полноправными в тогдашнем размере русского полноправия.»6 С реформами Александра II сельские по датные классы (около 90% всего населения Русской империи). «вступили в правовой состав государства, получили звание правоспособных граждан». Примечательны в этой связи слова канцлера Нессельроде, который 40 лет управлял дипломатическим ведомством в России: «мы знаем только одного царя; нам нет дела до России»7.

Этот краткий исторический экскурс позволяет сделать и такой вывод: процесс формирования политической нации (это относится не только к России) не есть непрерывное поступательное движение от низшего к высшему. На этом пути бывают откаты и даже полное затухание движения. Как замечает О. Шпенглер, «название римляне во времена Ганнибала обозначало народ, а во времена Траяна - только население»8. История российской политической нации также пережила такие перепады.

По всем формальным признакам, и это закреплено в преамбуле Конституции Российской Федерации, многонациональный народ России - суть российский народ - является единственным источником государственной власти, а значит (мы считаем, что это вытекает из данной преамбулы), и «российской нацией».

Представляется методологически неверными формулировки в социологических исследованиях и опросах, когда респондентов спрашивают: «Кем вы себя больше чувствуете: русским, татарином или россиянином, европейцем (человеком мира)?». Это затуманивает существо вопроса. Ведь даже стопроцентный ответ, скажем, что человек ощущает себя больше всего россиянином, дает ли он основания для умаления идентичности? И наоборот, умаляет ли уровень сплоченности российской нации более высокий процент этнической самоидентификации? Здесь мы подходим к главному, по нашему мнению, теоретико-методологическому требованию при оценках уровней российской идентичности и, следовательно, к проблеме консолидации российской нации. Суть этого требования видится в том, чтобы при изучении степени сплоченности российской нации не следовать слепо принципу иерархии идентичностей.

Выдающийся русский философ Г.П. Федотов писал: «Наше национальное сознание должно быть достаточно сложным и гибким, чтобы учитывать многонациональную специфику государства. Для народов великороссийской ветви это сознание должно быть одновременно великорусским, русским и российским. В том случае, когда речь идет о малороссах, формула приобретает такой вид: малоросское, русское, российское. Учет единокровного сопутствует в этих формулах расширению национального сознания и его тяготению к заботе об общем для всех нас доме. Задача каждого русского состоит в том, чтобы расширить свое русское сознание (без ущерба для его «русскости”) в сознание российское. Это значит воскресить в нем, в какой-то мере, духовный облик всех народов России». Иными словами, Г.П. Федотов выстраивал национальное сознание (идентичность) как «множественное и не взаимоисключающее, а как бы расширяющееся и включающее в себя все более высокие уровни вплоть до общероссийского»9.

Как говорили древние: «Я римлянин, и притом галл». Примечательны в этой связи и слова О. Шпенглера: «Отличие народа от населения, то, что выделяет народ из населения, заключается во внутреннем переживании понятия “Мы”. Чем глубже это чувство, тем сильнее жизненная сила объеди- нения»10.

В то же время не может быть возвышенного чувства любви к России (российская идентичность) без возвышенной любви к родному очагу (этническая, региональная, родовая идентичности). Соглашаясь с мыслью Г.П. Федотова о важности «одновременности сознания великорусского, русского и российского» в воспитании личности приоритетным, на наш взгляд, должно быть все же воспитание любви к первой ипостаси (этничности). Именно здесь заложен могучий потенциал расширения этнического самосознания в сознание более широкое, «без ущерба» для первого. Как отмечал И. Ильин, любовь к прошлому, к своим предкам, к истории своего народа порождает в человеке здоровую гражданственность, чувство Родины. И лишь духовно и национально самоутвердившемуся человеку доступна та высота, с которой перед ним открывается всечеловечность11. С большой страстью об этом сказал А.С. Пушкин:

Два чувства дивно близки нам,

В них обретает сердце пищу:

Любовь к родному пепелищу,

Любовь к отеческим гробам.

На них основано от века По воле Бога самого Самостоянье человека, - Залог величия его.

Животворящая святыня!

Земля была б без них мертва,

Без них наш тесный мир - пустыня,

Душа - алтарь без божества.

Мы разделяем в этой связи формулу, предложенную В.А. Тишковым: «Россия - это нация наций». Первое слово - «нация» - означает надэтничес- кую (гражданскую) идентичность. Второе слово - «наций» - конституирует этнонациональную (этническую) идентичность. Таким образом, конструкция «Россия - нация наций» не отменяет идентичности и целостности этнонаций (этносов), ни русской, ни татарской, ни чувашской, ни какой-либо другой. Да, в этой формуле прослеживается некая аналогия с «советским народом» в ее первой части. Но она не однополярна, потому что вторая ее часть говорит об этнонациях как важнейшей составляющей единой российской нации.

Введение в широкий не только научный, но и политический оборот понятия «российская нация» оказывает большое влияние на формирование общественного сознания и в то же время требует выверенных подходов к трактовкам, относящимся к этническим процессам в современной России.

Опасения перехлеста в сторону деэтнизации, ассимиляционных тенденций высказываются довольно настойчиво не только в республиках, но и от имени русского народа. Характерна в этом отношении, например, статья писателя и журналиста А. Самоварова «И заспорили славяне.» в газете «Завтра» (9 сентября, 2009 г., № 37). Автор ставит вопрос: «Какая может быть правильная иерархия ценностей в нынешней РФ?». И отвечает: «Только когда во главу угла ставятся интересы русского народа. А почему русского, а не многонационального российского? Да потому, что нет в реальности этого многонационального народа, и народ РСФСР образца 1991 г. был более единым, чем нынешний народ РФ после двадцати лет строительства многонационального государства. Нет такого субъекта как российский народ, не к кому обращаться. Татары сами по себе, башкиры сами по себе, чеченцы сами по себе, и даже каждый народ многонационального Дагестана сам по себе». То есть во главу угла он ставит проблему не российской, а русской нации.

В той же газете (23 сентября 2009 г., № 39) политолог С. Кургинян дал развернутую критику позиции Самоварова, как глубоко вредной, возрождающей «племенную рознь», и, естественно, губительной для сохранения целостности российского государства. Соглашаясь в главном с Кургиняном, (лозунги типа «Грузия для грузин», «Украина для украинцев» и т.д. уже настолько дискредитированы, что добавление к ним призыва «Россия для русских» вряд ли покажется более привлекательной), все же заметим, что в статье Самоварова затронута очень серьезная проблема - проблема «кризиса старой идентичности».

Нация - «советский народ» - распалась. Самым разделенным оказался русский народ (около 30 млн россиян, идентифицирующих себя с «русской нацией», остались за пределами Российской Федерации, подвергаясь нередко дискриминации). На постсоветском пространстве создаются по сути новые нации, причем в большинстве в виде этнонаций. В порядке исключения назовем Казахстан, где принцип политической нации стал конституционным, и даже ранее именуемая «Ассамблея народов Казахстана», возглавляемая президентом страны, обрела имя: «Ассамблея народа Казахстана».

Все это, конечно, не могло не вызвать кризиса идентичности русского народа, русской этнонации. Настрой Самоварова - не исключение. Если ранее, с петровских времен и до образования СССР, понятия «русский» и «россиянин» воспринимались в качестве синонимов, то за 70 лет советского периода понятие «россиянин» исчезло из лексикона. Сегодня оно зачастую воспринимается настороженно не только в республиках, но и среди русских. Это нужно учитывать и, не отступая от намеченной цели по консолидации «российской нации», действовать на всех уровнях, начиная со школьной скамьи, продуманно и с большим тактом.

В то же время мы видим, что после политических ориентировок относительно «российской нации», данных первыми лицами страны, начался соревновательный зуд во многих социологических службах. Даже самые авторитетные из них спешат сообщить: «Последние социологические замеры показывают, что российская гражданская идентичность стоит на первом месте по сравнению с другими формами идентичности, включая этнонаци- ональную».

Как это расценивать? Если бы так было в действительности, то это тревожный сигнал: значит, граждане России утрачивают собственное «национальное самосознание», ведь национальная (этническая) идентичность занимает особое место. Как замечает академик РАН А.А. Гусейнов, «национальная идентичность. сродни ценностной оценке отношения к матери и отцу». Не может быть прочной российская идентичность, если утрачиваются глубинные корни «в отчем доме». Да и сама реальность говорит о другом. Например, социологические опросы, проведенные в ряде республик и городов России в 2000 г., дали следующие результаты. На вопрос «Должны ли, по вашему мнению, республики, входящие в Российскую Федерацию, иметь право выхода из нее?» положительные ответы респондентов расположились так: Мордовия - 28%; Ставрополь - 32%; Татарстан - 32%; Ассамблея народов России - 36%; Уфа - 38%; Волгодонск - 46%; Астрахань - 47%; Кабардино-Балкария - 58%; Ингушетия - 73%12.

По данным опросов населения, проведенных Институтом социологии РАН в 2010-2011 гг., в России очень высока вероятность конфликтов на национальной почве, а 51% россиян выражают готовность надолго или навсегда покинуть родину13.

Мировой и отечественный опыт подсказывает, что политическая гражданская нация не может возникнуть вне базовой основы, каковой является зрелая, сформировавшаяся этнонация. А это значит, что и осознанная российская идентичность (российская политическая нация) не может быть ничем иным, как синтезом этнических идентичностей всех народов (этносов) России. И в развитии этого процесса в целях достижения «единства в многообразии» важны выверенные не только методологические, но и дидактические подходы. Суть этих подходов логично вытекает из того, чтобы всегда учитывалась жесткая и непротиворечивая взаимосвязь «нации» как категории политической и «нации» как категории социально-исторической (этнонации).

Нация (этнонация) и производные от нее понятия «межнациональные» и «межэтнические» отношения, «этнокультурная» и «этнонациональная» политика исторически всегда играли огромную роль в организации государства, в преодолении разделенности общества, формировании его единства, сплоченности, в развитии демократии, что в полной мере проявилось в эпоху становления капитализма.

По мере этногенеза нации, наряду с ее духовно-нравственными, психологическими ценностями, растет осознание «нации» как самое себя в качестве суверена, источника власти, носителя общественных интересов, т.е. субъекта политики. Так, обнаруживается двойственная природа этнонации (духовная и политическая), которая проявляла себя ситуативно и легитимизирует максимальное сближение этнической и гражданской (политической) иден тичности. И чем мощнее будет потенциал этнической идентичности, подкрепленный ее политической волей, тем прочнее будет осознаваться идентичность применительно к России, т.е. общероссийская, а значит, сплоченнее будет российская нация. При этом важно, чтобы «национальное (этническое) самосознание» как можно полнее отражало и общие интересы страны. Тогда этничность и гражданственность все больше будут входить в русло сближения и становиться равноправными элементами как национального (этнического), так и общественного сознания, что создаст благоприятные условия для формирования и укрепления гражданского общества, в котором права человека и права наций (этносов) будут гармонично взаимодействовать как неконфликтные элементы одной системы.

Отмечая эту взаимосвязь, уместно еще раз процитировать О. Шпенглера: «Физиологическое происхождение существует только для науки, а не для сознания (духа) народа, и что ни один народ не воспринимает с энтузиазмом идеал “чистой крови”»14.

Как и в национальном вопросе, в развитии национального (этнического) самосознания действуют две тенденции: тенденция к этнической идентичности и тенденции к общероссийской (гражданской) идентичности. Здесь важно соблюдение баланса и, конечно же, наличие общей, объединяющей все народы гуманистической идеи. В противном случае национальное (этническое) самосознание может замкнуться на узкопрагматических интересах, а то и повернуть в сторону агрессивного этнического национализма.

В последние годы значительно возросло влияние религии на общественное и национальное (этническое) сознание. Исторически длительное время идет соперничество (а в ряде случаев взаимосвязь) между идентичностью национальной (этнической) и идентичностью религиозной. Известно, что в царской России, например, идентичности этнической не было, а была идентичность по вероисповеданию. В Западной Европе национальные различия оказались сильнее религиозных, в то же время в мусульманском мире не угасают идеи как панисламизма, так и пантюркизма при ведущей роли религиозной идентичности.

По данным исследования, проведенного Социологическим центром РАГС при Президенте РФ, в 35 высших учебных заведениях страны религия как объединяющий фактор людей одной национальности в ряде случаев выходит на ведущее место. Наиболее ярко это было выражено у студентов, исповедающих ислам. Для них религия была названа главным элементом идентичности (выше, чем язык, история, культура, территория). Большую роль религии в самоидентификации отводят студенты, условно говоря, симпатизирующие буддизму, иудаизму, протестантизму.

В то же время, исследования показали, что этническая и религиозная самоидентификация для студентов русской национальности значительно менее важна, чем для студентов других национальностей и вероисповеданий15. Это - сигнал, свидетельствующий о серьезном кризисе идентичности у русских молодых людей, требующий, по мнению экспертов, радикальных перемен, прежде всего в школьном гуманитарном образовании и воспитании, особенно с учетом того, что у учащихся очень плохие знания об истории и культуре народов России, высокий уровень ксенофобии и интолерантности.

Нациестроительство - громадная проблема воспитания. В обществе, в молодежной среде много рвачества, недружелюбия. России нужна новая культура этнических межличностных отношений. Когда речь идет о ценностном статусе тех или иных народов, надо исходить из того, что все они - одинаковы, равны. Равны, несмотря на реальные различия между ними. Одно признание этого создает благоприятный фон, адекватную атмосферу межнациональных, межэтнических контактов16.

* * *

Все эти часто трудноуловимые, но весьма существенные факторы надо обязательно учитывать в процессе формирования и укрепления единства российской нации. Задача эта по своему значению имеет масштаб общенациональной идеи. От ее решения зависит судьба государственности России. По своей внутренней структуре, содержанию и форме обновляющаяся российская нация не может просто повторить себя как российская нация периода Российской империи, как «советская нация» или как современное государство-нация Запада. Она не должна поддаться западноевропейским соблазнам, как «плавильного котла» этнической ассимиляции, так и «мультикультура- лизма», ведущего к формированию параллельных этнических сообществ. Ее высшая цель видится в том, чтобы новая российская нация вобрала в себя все лучшее из предшествующего тысячелетнего опыта России и СССР, зиждущегося на политике взаимообогащения и сохранения этнического многообразия, на диалоге культур и этнокультурной солидарности, межэтнической лояльности, на единстве политической воли всех народов России.

Мы представляем себе процесс консолидации и упрочения российской нации не как движение к государству-нации, а как движение, опирающееся на культурно-цивилизационное многообразие России, - к формированию новой сущности России как государства-цивилизации. Этот смысловой ориентир этнонационального развития России может стать мощным фактором сближения идентичностей, когда обе самоидентификации личности - этническая и политическая (россиянин) - будут не конкурирующими, а взаимодополняющими друг друга.