М.А. Жигунова ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ РУССКИХ: СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ И СОХРАНЕНИЯ

Этнокультурная идентичность находится под защитой международного права, поскольку признано, что именно этнокультурное разнообразие мира лежит в основе развития человечества. Международное сообщество берет на себя обязательства по поддержанию этнокультурной специфики, особенно специфики меньшинств3. Но и культура довольно многочисленных народов, к которым относятся русские, также нуждается в бережном сохранении. Специфика России заключается в своеобразии ее этнокультурных параметров: здесь издавна сосуществовали различные народы, религии, культуры, причем отношения между ними характеризовались многообразием, активностью и толерантностью.

В полной мере это относится и к такому специфичному региону, как Сибирь.

Далее мы рассмотрим наиболее общие и значимые проблемы этнокультурной идентичности русских, основываясь на материалах историко-этнографических и этносоциологических исследований, проводившихся в 19852010 гг. экспедициями Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского и Омского филиала Института археологии и этнографии СО РАН в различных регионах Западной Сибири и Северного Казахстана под руководством автора. Дополнительными источниками послужили материалы, полученные в 2000-х годах для чтения авторских лекционных курсов: «Русская культура в Сибири: традиции и современность», «Современные этнические процессы у русских Сибири», «Русские сибиряки: проблемы самосознания и культуры»4 и др., а также данные Всесоюзных и Всероссийских переписей населения, похозяйственных книг сельских и городских Советов, материалы отделов ЗАГСов и паспортных столов милиции. Следует отметить, что обозначенные ниже проблемы следует рассматривать в комплексе, поскольку все они между собою тесно взаимосвязаны.

В настоящее время русские являются самым многочисленным этносом нашей страны (около 80% населения России). Как справедливо отметил М.Н.

Самоидентификация русских в составе определенной этнической общности (России, Российской Федерации и за ее пределами), особенности их современного самосознания и культуры находятся в центре внимания многих зарубежных исследователей: Ф.С. Бергхурна, Д. Джоровски, Е. Кинана, Б.Г. Кэрблэ, В. Миллера, Е. Олварса, Дж.С. Решетера, Х. Смита, Р. Хингли и других9. Корпус этнографических работ советского периода, посвященных этой тематике, в отечественной науке незначителен. В 1950-1960-е годы появились первые эмпирические труды по этнографии современности. В последующие десятилетия были опубликованы работы, посвященные современным традициям русского городского и сельского населения нашей страны (В.А. Александров, Л.А. Анохина, О.Р. Будина, Г.В. Жирнова, В.Ю. Крупян- ская, В.А. Липинская, Н.С. Полищук, Л.Н. Тульцева, М.Н. Шмелева и др.). В 1970-1980-е годы изучение современных этнических процессов являлось приоритетным направлением в отечественной этнографической науке, но русское население в них практически не освещалось.

Кроме недостаточной изученности определенные трудности в изучении заявленной проблемы обусловлены значительной численностью русского населения, неоднородностью их социального, этнокультурного и конфессионального состава, большой территориальной разбросанностью. Характерной чертой для русских является значительный диапазон вариативности традиционно-бытовой культуры, обусловленный разнообразными историческими, политическими, социально-экономическими, природно-географическими и другими факторами. В связи с этим существует множество локальных региональных и специфических особенностей в культуре отдельных групп русских (этнических, социальных, конфессиональных). Если ранее для каждой из них была характерна определенная замкнутость, ограниченность брачного круга, то с первой трети ХХ в. началась активная ломка традиционных устоев и интенсивное смешение.

Следующая сложность в полноценном исследовании заявленной проблемы обусловлена тем, что многое в истории и культуре русских политизировано и мифологизировано. Причем мифы, родившиеся в стародавние времена, превращаются в устойчивые стереотипы, процесс изживания которых может длиться непредсказуемо долго. «В многонациональном Российском государстве русскому народу принадлежит особая роль. Он не только создал это государство, он обеспечивает само его нынешнее существование как естественный носитель русского языка и русской культуры, без которых вся система обречена на стремительный распад. Русский народ является государствообразующим как исторически, так и демографически, и никакой другой народ не может заменить его в этой функции.

Здесь возникает следующий вопрос: о соотношении этнической и гражданской идентичностей. В пленарном докладе «Русскость, советскость и российскость в польской культурной запрограммированности» на VI Международной конференции «Русский вопрос: история и современность» (Омск, 2007) профессор Института иностранных исследований Лодзинского университета Анджей де Лозари отметил, что в 1980-е годы «поляки более или менее успешно уже стали отличать советское от русского. Существовало себе советское государство, а в нем среди прочих жили русские - с русской культурой, языком и т.п. ... отличать советское от русского не доставляло уже серьезных языковых неприятностей. Провал Советского Союза “все испортил”. Теперь у нас опять серьезные трудности с правильным употреблением определений “русский” и “российский”. На польском, как и на других языках, они не различимы. Поляки растерялись и не только не различают понятий “русский” и “российский”, но все чаще опять отождествляют их с советскостью». Следует учитывать, что российская идентичность не всегда может быть интерпретирована как русская, поскольку не все граждане Рос сии являются русскими. В современной гражданской идентичности русских одновременно сосуществуют несколько компонентов: российский, советский (и «бывший советский»), региональный, этнический.

Французские исследователи Марлен Ларюэль и Себастьян Пейруз считают, что «при смешении “русского” и “российского” в националистических кругах обостряется интерес к поиску ответа на вопрос, является ли Россия государством русских или государством всех тех, кто в нем живет»13. За последние десятилетия Россия претерпела огромное количество различных изменений. Они коснулись и духовного мира россиян. Уходит в прошлое «новая историческая общность людей - советский народ», меняются критерии социального и национального самоопределения. «Кризис существовавшей советской идентичности вызвал к жизни дискуссии о характере идентификации россиян.

Одной из важнейших является проблема национальной идентификации. В XXI в. «оценка людьми своей принадлежности к определенной нации станет чрезвычайно существенной, поскольку признаки этнической принадлежности людей заключаются не в отмирающей показной символике, такой, как национальные костюмы или блюда, а в полных глубокого значения традициях их народов»15. В дореволюционной России этничность «была на заднем плане в иерархии идентичностей, и большинство жителей страны до 1920-х годов даже не знали, что означает само слово “национальность”»16. Между тем современные исследователи считают, что «только сознание национальной идентичности, которое формируется на основе общей истории, общих языка и культуры, только сознание принадлежности к одной нации заставляет далеких друг от друга людей, рассеянных по бескрайним пространствам, чувствовать взаимную политическую ответственность»17.

Оказалось, что не существует сегодня однозначного ответа на вопрос: «Что значит быть русским?». Родиться в России от русских родителей, говорить на русском языке и любить щи да кашу? Некогда В.И. Даль полагал, что «ни прозвание, ни вероисповедание, ни самая кровь предков не делают человека принадлежностью той или иной народности. Дух, душа человека - вот где нужно искать его принадлежность к тому или иному народу. Чем же можно определить принадлежность духа? Конечно, проявлением духа - мыслью. Кто на каком языке думает, тот к тому народу и принадлежит»18. Среди основных критериев этнической идентичности в настоящее время чаще всего респондентами указываются национальная принадлежность родителей и родственников («этнические корни»), а также язык и культура, территория проживания и личные ощущения («чувствую, что я русский по духу», «потому что душа у меня русская»).

Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II считал, что «само понятие “русскость” - не этническое, а сверхнациональное, культурное. Оно, может быть, и зародилось как национальное на киевских землях. Ведь, согласно древнерусским летописям, Русью в строгом смысле этого слова первоначально назывались только ближайшие к Киеву земли. Однако с течением времени это понятие стало универсальным. В русский мир вошли и другие народы, отличные по этническому признаку, однако русские по духу, по принятию православных ценностей»19. Подтверждением этому служат многие примеры из современности. Так, например, при опросе 2009 г. молодой человек с монголоидной внешностью и далеко не русской фамилией называет себя русским: «Я русский по матери, а если по отцу считать себя татарином, это неверно, так как я не знаю ни языка, ни обычаев, говорю на русском языке и живу среди русских». Иногда принадлежность к русскому народу определяется следующим образом: «Я родилась и живу в России, говорю на русском языке, - значит, я тоже русская». В историко-публицистическом издании читаем: «В дальнейшем я буду писать “русский”, “русские”, имея в виду всех, кто живет в России, считает русский язык родным и является, по сути, носителем русской культуры независимо от этнической принадлежности»20.

Следует отметить, что сибирский регион относится к зонам активных межэтнических контактов. Согласно данным архивов загсов, в отдельных регионах Западной Сибири в 1950-1970-е годы межэтнические браки составляли 38-73% от всех зарегистрированных, в настоящее время на их долю приходится около 20%. Данные наших этносоциологических опросов 1985-2010 гг. свидетельствуют о том, что в семьях 70% опрошенных русских имеются близкие родственники других национальностей, чаще всего - украинской, немецкой, белорусской, татарской, казахской, польской, еврейской, цыганской, чувашской, мордовской, армянской. Также встречаются азербайджанцы, алтайцы, башкиры, буряты, грузины, ингуши, латыши, литовцы, молдаване, ненцы, селькупы, узбеки, хакасы, ханты, шорцы, эстонцы и многие другие. Среди близких родственников русских Сибири имеются американцы, англичане, африканцы, болгары, греки, итальянцы, китайцы, корейцы, норвежцы, турки, французы, финны, чехи, шведы, японцы и др.

Больше половины опрошенных русских полагают, что национальность при вступлении в брак не имеет значения («Лишь бы человек был хороший», «Лишь бы любили и уважали друг друга»). Интересно, что в настоящее время чаще русские девушки и женщины (а не мужчины) вступают в брак с партнером другой национальности. В силу различных причин в таком браке либо русская женщина перестраивается под традиции другой культуры (учится готовить блюда национальной кухни, осваивает язык, обычаи и обряды, принимает религиозную веру мужа), либо разные этнические культуры мирно сосуществуют, причудливо переплетаясь. По-разному в таких семьях определяется этническая принадлежность детей.

Согласно сведениям, полученным нами в паспортных столах, в советское время чаще всего выбор делали в пользу русской национальности или национальности отца. Встречались случаи, когда в паспорт записывали русскую национальность подростку, хотя ни один из родителей к этой национальности не принадлежал. В настоящее время нередко встречаются варианты этнической самоидентификации, противоречащие происхождению. Так, зачастую потомки белорусов в Сибири считают себя русскими. Называют себя русскими дети из украинско-немецких, белорусско-казахских и других семей, где родители принадлежат к различным народам. Согласно данным этносоцио- логических исследований, проведенных нами совместно с В.В. Реммлером в 1993 г., большинство опрошенных считали, что при выборе национальности подростками из национально-смешанных семей главными являются наци ональность отца (40,9%), желание самого подростка (33,3%), язык (22,9%) и национальность матери (21,9%). Место проживания выделили в качестве значимого фактора лишь 5,7% опрошенных. Хотя нам встречались русские девушки, определяющие себя «казашками, так как родились и проживают в Казахстане». Нередко в одной национально-смешанной семье детей записывают по-разному: как правило, сына - на национальность отца, а девочку - русской, поясняя это тем, что «она все равно выйдет замуж и поменяет фамилию».

При опросах 1980-х годов вопрос о национальной принадлежности не вызывал затруднений. Большинство респондентов называли себя русскими. В конце 1980-х - начале 1990-х годов, после распада Советского Союза, происходит всплеск этнического самосознания. Он был вызван отсутствием стабильности, неуверенности в завтрашнем дне, резкой дифференциацией общества и усилением социальной стратификации, непониманием отдельной частью населения тех социально-экономических и политических реформ, что происходят в современный период. Все это послужило активизации усилий в поиске защитных механизмов человеческого существования, определенному духовному «стержню», что и привело к росту интереса к традиционной культуре, обращению к «этническим корням».

В то же время в 1990-е годы отмечается падение престижа русской эт- ничности, появилась тенденция смены русской национальности и фамилий. При регистрации межнациональных браков все чаще стали встречаться случаи, когда русские мужчины стали брать фамилию жены. Отдельные супружеские пары специально подавали на развод, чтобы жена могла вернуть себе девичью фамилию. После этого они снова вступали в законный брак, но уже оба носили нерусскую фамилию. В газетах появились брачные объявления, в которых (наряду с другими требованиями) указывалась предпочтительная национальность потенциального супруга (супруги): «С целью создания семьи и выезда на постоянное место жительства в Германию познакомлюсь с женщиной немецкой национальности...».

Опросы 2000-х годов демонстрируют многообразие вариантов национального самоопределения, среди которых встречаются самые различные категории21. С каждым годом растет число лиц, затрудняющихся четко определить свою этническую принадлежность (не знаю, никакой, трудно сказать, много в нас всякой крови намешано) либо указывающих смешанную и множественную идентичность (метис, гибрид, полурусок, полукровка, наполовину русский, наполовину татарин, русский казах, русская хохлушка; русский, но по крови - белорус; по паспорту немец, но считаю себя русским; пишусь русский, а сам - чуваш; цыган молдавской национальности; русский таджик с греческим именем; полячка казахского происхождения; русский немец финского происхождения с польско-украинскими корнями; на 50% - русская, на 25% - немка, на 25% - украинка и др.).

В 2000-е годы в качестве самоопределения национальной принадлежности все чаще встречается бывший топоним «сибиряк». Причем сибиряками считают себя не только русские, но и немцы, казахи, татары, армяне, представители других народов, живущих в Сибири. Иногда русские, недавние вынужденные переселенцы из бывших советских республик, высказывают свое недоумение: «Почему русские сибиряки лучше дружат с местными народами, а к нам относятся хуже, за своих не считают, ведь мы же - тоже русские». Приведенный пример свидетельствуют о том, что региональная идентичность для жителей Сибири зачастую является более значимой, чем этническая.

Среди вариантов самоидентификации в 2000-е годы появились: гражданин мира, космополит, землянин, европеец, евразиец, интернационалист, советский человек, казак, россиянин и др. На VIII конгрессе этнографов и антропологов России впервые функционировала секция «Идентичность и идентификация». В докладах многих ее участников отмечалась множественная идентичность, фиксируемая у различных народов в разных регионах нашей страны и зарубежья. При подведении итогов работы секции, В.А. Тиш- ков отметил: «Наиболее перспективным для современного мира является подход, который видит этнокультурное многообразие как многообразие форм человеческой идентификации, включая существование культурной сложности на уровне индивида и на уровне коллектива.».

Особой сложностью отличается проблема современной религиозной идентификации. Религиозная принадлежность является одной из наиболее значимых признаков культурной специфики этноса. Но возможность полноценного исследования этой проблемы появилась относительно недавно, в связи со «снятием определенного политического и идеологического давления, практически исключавшего ранее их (религий) изучение. Православие, пронизывающее в действительности все сферы народной жизни, не только не изучалось (за малым исключением), но и нарочито затемнялось, проявления его искажались»22. Как известно, в бланках Первой Всероссийской переписи населения 1897 г. не было графы «национальность», а записывалось вероисповедание. Религиозные нормы поведения регламентировали все отношения (как коллективные, так и личностные), слова «русский» и «православный» являлись, практически, синонимичными. В современном языке прилагательным «православный» зачастую обозначается лишь внешняя форма некоего христианского религиозного явления, а словом «ортодоксальный» - его сущ- ность23.

Начиная с 2000 г. при самоопределении все чаще стали встречаться варианты, связанные с религиозной идентичностью: «православная», «христианин», «Божий человек». Это свидетельствует о росте религиозного самосознания. Вопрос о количестве православных в 1950-1960-х годах в СССР практически не обсуждался, а для современной России является дискуссионным. Отдельные исследователи приводят разные цифры, используя различные источники и критерии. По результатам наших исследований в 20002010 гг., около 60-80% респондентов считают себя православными. При этом треть из них не принимали обряд крещения, более половины не носят нательный крест, не знают молитв, нерегулярно ходят в церковь, не знают и не отмечают религиозные праздники (за исключением Рождества и Пасхи), не соблюдают религиозные посты, не знают всех тонкостей поведения в церкви и т.д. Таким образом, с точки зрения официальной церкви, эти люди не могут считаться истинными православными. Интересно, что принадлежность к православию многими людьми воспринимается как некая данность: «Я - русская, родилась и живу в России, значит, православная», «Я - частично верующий христианин, так как это вера наших русских предков». После уточняющих вопросов примерно 80% респондентов затруднились четко определить свою конфессиональную принадлежность: «И верю, и не верю», «Не верующий, но и не атеист», «Не знаю, кто я - у родителей вера разная», «Верю в высшее космическое начало и вселенскую энергию, никаким конфессиям не принадлежу» и др. Также нам встретились «крещеные /православные атеисты», «частично верующие», «крещеная язычница», «православный мусульманин» и др.

Повсеместно встречается мнение, что соблюдение всех внешних церковных постулатов не обязательно, главное - «верить в душе». Как правило, большинство опрошенных признались, что обращались к религии в результате каких-то сильных потрясений, изменений, в трудные и переломные моменты своей жизни, когда находились в пограничном состоянии, не были уверены в своих собственных силах и пытались прибегнуть к помощи сил сверхъестественных. Вера помогала обрести спокойствие, равновесие, ориентир в дальнейших действиях и поступках. Сегодня в России многие считают себя верующими. Но настоящая вера должна воспитываться с младенчества в религиозной среде. Большинство русских людей были лишены этого в советский период, когда в обществе господствовал атеизм. Кроме того, важно не просто теоретически верить, а практически жить в соответствии с канонами этой веры, не просто признавать существование Бога, но и иметь с ним постоянную практическую связь, реальный духовный религиозный опыт (в молитвах, обрядах и т.д.). Количество истинно верующих, которые знают и соблюдают основные каноны православной веры (включая пост), регулярно посещают церковь и участвуют в религиозных обрядах, не превышает 10%24.

Следующей мы рассмотрим проблему сохранения национального языка. Известно, что язык - средство человеческого общения, мышления и выражения - является своеобразной основой культуры, надежным средством создания, хранения и передачи социальной информации, главным средством выполнения культурой ее функций. Лингвисты подтверждают, что полное овладение языком немыслимо без усвоения культуры народа. Обычно язык является символом этнической принадлежности. Но в современном мире наблюдается рост билингвизма и полилингвизма, не всегда совпадает языковая и этническая принадлежности. Человек, считающий себя русским, может слабо знать русский язык. И, наоборот, респондент определяет себя немцем или казахом, но в качестве родного языка называет русский.

Русский язык в настоящее время занимает третье место в мире по степени распространенности, является одним из шести официальных языков ООН (наряду с английским, арабским, испанским, китайским, французским). Но проблема его сохранения является не менее актуальной (рост заимствований, жаргонизмов, снижение уровня литературного языка и др.). Недопустимым является распространение негативной тенденции изучения русского языка в школах Прибалтики и Украины на примере ненормативной и тюремной лексики. «Всесторонняя поддержка русского языка в осуществлении им его многогранных и многоплановых функций поистине стала потребностью, отвечающей как дальнейшему укреплению Российского государства, обеспечению его суверенитета, независимости и целостности, так и реализации геополитических интересов России по восстановлению ее пошатнувшегося авторитета перед странами ближнего и дальнего зарубежья... Признание равноправия всех языков, независимо от численности, компактного или дисперсного расселения их носителей, от политического статуса языков и их носителей .от характера структурного развития и границ функционального употребления языков, от масштабов распространения двуязычия и многоязычия, от степени владения языком своей национальности и взаимосогласованности, устойчивости родного языка и национального самосознания, не обеспечивает адекватное отношение между языковыми правами граждан и языковыми обязанностями должностных лиц в пределах конкретных полномочий, разделенных и законодательно закрепленных между федеральными и субъектными органами власти»25.

Одной из важнейших является проблема сохранения и передачи историко-культурного наследия. Для того, чтобы являться полноценным участником современного диалога культур, необходимо знать не только историю и культуру своего народа, но и других. На протяжении многих веков русская культура впитывала в себя и творчески перерабатывала культурные традиции разных народов. Наличие разветвленной сети музеев различного профиля частично решают эту проблему. Но, в большинстве своем, в музеях представлена материальная культура (орудия труда, предметы утвари, одежда и др.). Между тем данные многочисленных этносоциологических исследований подтверждают, что основные зоны сохранения этнической специфики - в духовной культуре, обрядах, религии. Сфера материальной культуры подверглась наиболее мощно процессам стандартизации и унификации: мы живем в одинаковых квартирах, носим одинаковую одежду, питаемся в общественной столовой и т.д. Между тем представление нематериального духовного наследия в музеях является довольно новой и слабо разработанной проблематикой.

Ранее основным способом передачи этнокультурного наследия являлась межпоколенная связь, в настоящее время она зачастую технически опосредована (аудио- и видеозаписи, диски и др.). Этнические традиции должны прививаться с раннего детства. Но во многих современных семьях вместо того, чтобы рассказать перед сном ребенку сказку или потешку, спеть колыбельную песенку, малыша сажают перед телевизором или компьютером. В качестве позитивного примера следует назвать созданные в 1990-е и более поздние годы национально-культурные центры и общества традиционной русской культуры. Наиболее популярными и массовыми формами их деятельности являются праздники и фестивали, выставки, конкурсы традиционных блюд русской кухни и национальной одежды. Они вполне успешно выполняют просветительские задачи в сохранении русского языка, культуры, традиций, воспитании подрастающего поколения.

Социологи бьют тревогу и говорят о кризисе современной семьи как социального института, поскольку ценность семьи, семейного образа жизни, детей резко снизилась. Изменяются ролевые функции половозрастных групп, более независимыми становятся женщины и молодежь, увеличивается доля малых семей, растет количество разводов и детей, рожденных вне брака. Все чаще встречаются матери-одиночки, воспитывающие ребенка без мужа. Отчуждение отцов от воспитания ребенка ведет к однобокости в формировании его личности. В патриархальной семье почитали старших, дети беспрекословно подчинялись родителям, женщины - мужчинам. Именно в сфере семьи наиболее стойко сохранялись и передавались новым поколениям традиционные элементы культуры. Территориальная разобщенность, отдельное проживание детей и родителей приводят не только к ослаблению родственных связей, но и к нарушению основного, традиционного способа межпоколенной трансмиссии этнической культуры. Активизирует этот процесс прогрессирующая урбанизация, отток молодого поколения в городскую местность. Растет количество семей, где провозглашается равенство супругов, увеличивается количество так называемых гражданских браков. Напомним, что в 1918 г. был принят «Кодекс законов об актах гражданского благосостояния», регулировавший все аспекты семейных отношений. Церковный брак терял юридическое значение, единственной формой брака стал гражданский брак, заключенный в государственных органах - отделах загса. В настоящее время понятия «гражданский брак», «гражданский муж», «гражданская жена» употребляются по отношению к сожителям.

В традиционной культуре русских с самых ранних лет детей воспитывали так, что девочка станет женой, хозяйкой, матерью, а мальчик - мужем, хозяином, отцом. Основным предназначением каждой девочки являлось будущее замужество. Сегодня все чаще встречаются девушки, нацеленные не на создание семьи и рождение детей, а на успешную карьеру. В целом позже стали создавать семью (это - общеевропейская тенденция). Если еще в середине ХХ в. 20-летнюю девушку могли назвать «перестарком», то сейчас средний возраст невест составляет 22-25 лет. В ближайшее время прогнозируется еще более позднее вступление в брак. Так, по данным наших опросов, это 25-30 лет («сначала хочется получить высшее образование и устойчивое положение в обществе»). Интересно, что для большинства молодежи отсутствие брачных уз не ограничивает их половую жизнь, и сексуальные связи считаются нормальными, а для юношей - даже полезными и обязательными. Современная молодежь зачастую не готова к будущей семейной жизни (ее учат быть гражданином, профессионалом, но никто не учит, как нужно быть хорошим семьянином). В настоящее время свадьба зачастую становится актом, официально закрепляющим уже сложившиеся супружеские отношения (нередко встречаются случаи регистрации брака после рождения совместных детей). Современные семейные праздники и обряды, с одной стороны, отличаются значительной вариативностью, с другой стороны - унификацией отдельных ритуальных действий.

Все более остро в последние годы встает проблема недостаточного финансирования научно-исследовательской, образовательной и культурной сфер. Не апеллируя к официальным цифрам, представлю эту проблему на личном примере. В 1980-е годы для проведения экспедиционных работ писалась заявка и прилагалась смета, которая практически полностью удовлетворялась. Таким образом, еще в середине 1980-х годов автору удавалось организовать и проводить экспедиции в составе 30-90 человек, причем не на один, два, а даже три полевых сезона в год. В настоящее время проведение экспедиционных исследований существенно сократилось, их финансирование, как правило, осуществляется на условиях долевого участия, многие музеи уже не имеют возможности проводить самостоятельные экспедиционные сборы или закупку предметов для пополнения своих фондов. Во многих вузах сокращаются бюджетные средства, выделяемые на проведение выездных экспедиций и археолого-этнографических и музейных практик.

Престиж работников культуры, науки и образования стремительно падает, поскольку степень их «нужности обществу» определяется соответствующими зарплатами и призывами к самостоятельному «зарабатыванию денег» по принципу самоокупаемости. Здесь будет уместно вспомнить современный анекдот: «Встречаются две бывшие однокурсницы университета. Одна - скромно одетая, бледная, худая, в очках. Другая - шикарная женщина, увешанная драгоценностями и в модном автомобиле. Разговорились. Первая: “Я после университета поступила в аспирантуру, защитила диссертацию, сейчас преподаю на кафедре. А ты?”. Вторая: “А мне просто сразу повезло, и теперь я - валютная проститутка”».

Проблема глобализации и ускорения урбанизации. Современные унифицирующие тенденции этносоциального развития ведут к стиранию этнокультурного многообразия (хотя и существует такое явление, как этнокультурный парадокс). Глобализация способствует распространению массовой культуры, которая сужает многочисленные функции культуры только до одной - развлекательной. Между тем этническая культура несет в себе огромный воспитательный, образовательный, нравственный, патриотический потенциал. Традиционно носителем русской этнической специфики в России считалось сельское население, на долю которого еще в начале ХХ в. приходилось 80% населения. Сейчас мы наблюдаем полную противоположность: около 80% русского населения проживает в городской местности. В условиях города бывает трудно, а зачастую невозможно воспроизводить свои традиционные этнические традиции. Так, например, в сфере материальной культуры наиболее устойчивым элементом является система питания. Но большинство работающего населения вынуждено питаться не дома, а пользоваться услугами различных предприятий сети общественного питания, где, как правило, предлагается стандартизированный набор блюд. Что уж говорить о традиционной одежде, которую можно встретить лишь среди участников фольклорных коллективов и фестивалей. К тому же многие солидные фирмы вводят для своих сотрудников dress-код, который лишает индивида возможности свободного выбора предпочитаемых форм и элементов костюма.

Справедливости ради следует отметить, что иногда именно город возрождает какую-то народную традицию и транслирует ее в сельскую местность («вторичные формы культуры» или явление «фольклоризма» по К.В. Чистову). Например, в Омской области с 1992 г. проходят Межрегиональные фестивали «Душа России» и «Единение», направленные на возрождение, сохранение и развитие национальных культур. С 2000 г. проводятся Межрегиональные праздники «Егорий Хоробрый», «Троицкие гуляния», «Покровская ярмарка», фестивали казачьей культуры «Наследие» с выездом творческих коллективов в различные районы Омской области. В качестве позитивного примера можно привести деятельность Сибирского культурного центра, который в тесном сотрудничестве с Омской областной общественной организацией «Центр славянских традиций» организует молодежные вечерки, святочные вечера, масленичные и пасхальные утренники, выездные народные гуляния в районных центрах и др.

Известно, что повышение общего уровня общекультурной компетенции ведет к повышению уровня толерантности. Но здесь возникает вопрос профессионализма в представлении этнокультурной проблематики. Всплеск этнического самосознания конца 1980-х - начала 1990-х годов способствовал росту интереса к истории и традиционной культуре народов. Стали возникать различные национально-культурные центры и объединения, в обрядо вой практике начали использоваться национальные элементы. На телевизионных экранах страны появилась передача «Играй, гармонь», на омском телевидении - специализированные передачи «Душа России» и «Национальный характер». К сожалению, не всегда можно отметить профессионализм журналистов, освещающих этнокультурные проблемы. Так, например, в многотиражных газетах можно встретить статьи с названиями типа: «Ненцы - лучшие пожарники». (Оказывается, речь идет о сборной команде Ямало-Ненецкого автономного округа, занявшей первое место в соревнованиях пожарных команд. Этнических ненцев в этой команде вовсе не было.) Второй недавний пример. В телевизионной программе первого канала «Доброе утро» 3 января 2011 г. был представлен следующий сюжет: «В магазине приличные валенки стоят 5000 рублей. Мы предлагаем вам сэкономить и всего за 500 рублей СШИТЬ себе валенки». Далее рассказывается, что нужно взять подошву от домашних тапочек, выкроить заготовку из старой меховой шубы и т.д. Но эти меховые сапоги нельзя назвать валенками, так как настоящие валенки не шьют, а «валяют» или «катают» из овечьей шерсти... Современные СМИ не только допускают подобные ляпы, но и зачастую способствуют формированию негативных стереотипов, поскольку журналисты не имеют элементарной этнографической подготовки.

Профессиональная культура все чаще принимает на себя функции фольклорной. Книжные полки пестрят различными изданиями типа «Как провести свадьбу в народной традиции», «Традиции и обряды народов мира», «Национальная кухня» и др. Подобные книги зачастую выпускаются непрофессионалами. Написанный «сценарий традиционной свадьбы» неоднократно воспроизводится, причем без учета региональной, этнокультурной, религиозной и национальной принадлежности жениха и невесты. В качестве позитивного примера можно привести изданное в Омске научно-методическое пособие «Русский народный праздник». Уникальность его в том, что впервые были объединены силы ученых и практиков, это позволило комплексно рассмотреть основные составляющие праздника и представить профессиональные рекомендации по их современному проведению26.

В заключение хотелось бы отметить следующее. Современная этнокультурная идентичность русских отличается значительным многообразием, аморфностью и отсутствием четкости, зачастую не совпадает самоидентификация и реальная ситуация, этноним и происхождение, языковая, культурная и этническая идентичности. Учитывая, что процессы самоидентификации каждого отдельного человека являются результатом его социализации, инкультурации и адаптации, следует отметить, что сам процесс идентификации подвержен постоянной трансформации, а идентичность всегда множественна и ситуативна. Так, например, выехавшие из России в Германию немцы вдруг начинают осознавать себя русскими, как и мигрировавшие в Израиль или США евреи. Наравне с этнической («русский», «исконно русский», «настоящий русский», «чисто русский», «просто русский», «кровный русский») используются в качестве этнонима другие виды идентичностей: надэтническая, региональная, конфессиональная, гражданская, социальная, групповая и др. Причем начиная с 1990-х годов количество идентификационных номинаций постоянно растет. Все чаще используется (особенно женщинами) гендерная, все реже - этническая самоидентификация, наибольшие затруднения вызывает вопрос о социальной принадлежности. Гражданская идентификация - «россияне» развита пока довольно слабо. Это напрямую связано с теми сложными и противоречивыми процессами, которые происходят в современном российском обществе. Наиболее определенной представляется региональная идентичность, которая характеризуется положительной динамикой. Так, например, топоним «сибиряк» все чаще используется в качестве этнонима. Новая национальность - сибиряк была зафиксирована официально и в материалах Всероссийской переписи населения 2010 г.

В настоящее время требуется огромное и всестороннее внимание к проблемам восстановления культурной преемственности, восполнения дефицита информации по особенностям региональных и локальных этнокультурных традиций. Мероприятия по изучению и сохранению этнокультурной идентичности русских должны носить комплексный характер. Используя уже имеющийся положительный опыт, необходимо продолжить научно-исследовательскую, методическую, образовательную, воспитательную и культурно-просветительскую деятельность в данном направлении. 1

Малыгина И.В. Этнокультурная идентичность: (Онтология, морфология, динамика): Дис. ... д-ра филос. наук. М., 2005. С. 5. 2

Тишков В.А. О культурном многообразии // Этнографическое обозрение. 2005. № 1.

С. 5. 3

Парижская Хартия для новой Европы // Общеевропейская встреча в верхах. Париж, 19 21

ноября 1990 г.: Документы и материалы. М., 1991. С. 10-11. 4

Жигунова М.А. Учебно-методический комплекс дисциплины «Русские сибиряки: проблемы самосознания и культуры» // История образования и просвещения в Сибири и Казахстане: Сб. научных статей и материалов. Омск, 2010. С. 255-266. 5

Губогло М.Н. Идентификация идентичности: Этносоциологические очерки. М., 2003.

С. 23. 6

Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М. Многообразие культурной жизни народов СССР. М., 1987. С. 126. 7

Агафонов В.П., Кирюшин Е.И. Проблемы русской нации и перестройка национальных отношений в СССР // Русская нация в Союзе народов СССР: Материалы научно-практической конференции. Куйбышев, 1990. С. 11. 8

Русский вопрос: история и современность: Материалы VI междунар. научно-практич. конф. (Омск, 1-2 ноября 2007 г.) / Отв. ред. М.А. Жигунова, Т.Н. Золотова. Омск, 2007. 9

Пушкарева Н.Л. Этнография восточных славян в зарубежных исследованиях (1945— 1990). СПб., 1997. С. 23-26, 226 и др.; Allworth E. (ed). Etnic Russia in the USSR: The Dilemma of Dominance. N.Y., 1979. 2: Oxford; Toronto; Sydney; Frankfurt; Paris, 1980. T. 2; Hingley R. The Rassian Mind. London; Sydney; Toronto, 1978; Kloze K. Russia and Russians. N.Y., 1985; Fletcher W.C. Soviet Believers. The Religions Sektor of the Population. Lowrence (Kansas), 1981; MeadM., Gorer G., Rickman J. Russian Culture. N.Y., 2001; и др. 10

Дробижева Л.М., Малькова В.К. Штрихи национального самосознания русского народа // Русские: Этносоциологические очерки. М., 1992. С. 369-425. 11

Русские / Отв. ред. В.А. Александров, И.В. Власова, Н.С. Полищук. М., 2003. С. 9. 12

Никитин А. Русский народ и Российское государство // Трибуна. 2007. 8 марта. С. 2. 13

Ларюэль М., Пейрсус С. «Русский вопрос» в независимом Казахстане: история, политика, идентичность / Пер. с фр. Т. Григорьевой. М., 2007. С. 300. 14

Буганов А.В. О русскости в народном сознании и исторической памяти // VIII Конгресс этнографов и антропологов России: тезисы доклада (Оренбург, 1-5 июля 2009 г.). Оренбург, 2009. С. 48. 15

Льюис Д. После эпохи атеизма: Религии и народы России и Средней Азии / Пер. с англ.

С. Сапронова. СПб., 2001. С. 112. 16

Тишков В.А. Российский народ: Книга для учителя. М., 2010. С. 103. 17

Хабермас Ю. Европейское национальное государство: его достижения и пределы: О прошлом и будущем суверенитетета и гражданства // Нации и национализм / Пер. с англ. и нем. М., 2002. С. 369-370. 18

Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М., 1998. Т. 1: А-З.

С. 4. 19

Патриах Московский и Всея Руси Алексий II. Русскость - понятие сверхнациональ- ное // Родина. 2007. № 7. С. 5-7. 20

Мединский В.Р. О русском пьянстве, лени и жестокости. 3-е изд., испр. и доп. М., 2009.

С. 20 (Мифы о России). 21

Жигунова М.А. Идентичность и этнокультурные предпочтения современных русских Сибири (на материалах эмпирических исследований) // Гуманитарные науки в Сибири. 2009. № 3. С. 73-78. 22

Громыко М.М., Кузнецов С.В., Буганов А.В. Православие в русской народной культуре: направление исследований // Этнографическое обозрение. 1993. № 6. С. 60. 23

История религии: учебник: В 2 т. М., 2002. Т. 2. С. 97. 24

Жигунова М.А. Религиозная идентичность в современной культуре русских Западной Сибири и Северного Казахстана // Православные традиции в народной культуре восточных славян Сибири и массовые формы религиозного сознания XIX-XX вв. / Под ред. Е.Ф. Фурсовой. Новосибирск, 2006. С. 59-70. 25

Губогло М.Н. Год русского языка - 2007: во имя сотрудничества и солидарности // Русский вопрос: история и современность. Омск, 2007. С. 12. 26

Русский народный праздник: Научно-методическое пособие для работников культуры и образования / Отв. ред. М.А. Жигунова, Н.А. Томилов. Омск, 2005. 2-е изд., испр. Омск, 2006.